Общеславянское яблоня (рус. устар. яблонь, чеш., словац. jabloň, пол. jabłoń из праслав. *ablonь), получившее распространение в восточно- и западнославянских языках, имеет индоевропейский характер: и.-е. *ablon- обнаруживает семантику «яблочный, связанный с яблоками», откуда значение «яблоня» (ЭССЯ).

Таким образом, яблоня названа по ее плодам – яблокам. Первоначально как «дерево со съедобными плодами» объясняется этимологами и название дерева бук (из праслав. *bukъ, которое связывают с др.-инд bhaj- «есть, поедать», известное во многих славянских языках (ЭССЯ).

В названиях растений могут отражаться характерные действия, совершаемые с ними человеком с целью дальнейшего их использования в своей жизни и деятельности. Так, общеславянское слово дерево является образованием от глагола драть (КЭСРЯ), так как издавна древесные растения выдирали, чтобы расчистить место для посевов (что отражает подсечную систему земледелия славян), или сдирали с них кору, чтобы использовать для строительства или других целей (ср. выражение ободрать как липку, основанное на том, что лыко от липы издавна использовалось в хозяйственной деятельности для плетения различных предметов в силу его гибкости).

Читать далее...

Каждый христианин призван к тому, чтобы быть свидетелем Христовой Истины, вне зависимости от того облечен ли он саном, либо является тем, кого обычно принято называть «прихожанин». Христианство требует от людей ответственности и постоянства, но чаще всего мы вспоминаем о своей принадлежности к нему, когда с нами случаются беды и несчастья, воспринимая Церковь как место по удовлетворению своих религиозных запросов. Если мы стали христианами и хотим ими быть не по одному лишь наименованию, то наша позиция должна быть ответственна всегда. Все, что происходит в Церкви, имеет отношение не только к «профессионалам» церковной политики, но к каждому человеку, кто в таинстве Крещения соделался мистической частью Тела Христова.

Что мешает этому? Что не дает возможность всем нам осознать себя единым народом Божиим? Почему мы сталкиваемся с ситуацией, когда православными себя называют 80% населения, а храмы постоянно посещают от силы процентов 10? Мы привыкли плыть по течению, для большинства, у которых «Бог в душе», христианство вовсе не является главным определяющим началом жизни. Возникает парадоксальная ситуация, большинство уже давно не отрицает существование Бога, но это же большинство вовсе не собирается менять свою жизнь, предпочитая ставить во главу угла свои собственные хотения-разумения, а не Божьи заповеди. Пускай Бог будет, но пускай он не мешает нам жить так, как мы сами этого хотим – вот главный принцип современного человечества.

Христианство хорошо только тогда, когда оно нам может что-то дать, но если оно начинает требовать от нас веры и верности, оно тут же становится неинтересным и заумным. Наша церковная жизнь вовсе не может ограничиваться эпизодическими походами в храм на Рождество и Пасху, за «водичкой» на Богоявление. Настоящая церковная жизнь требует от нас постоянных усилий над самими собой, постоянного труда и борьбы, со своими собственными грехами, прежде всего.

За этим ли приходит большинство в Церковь? Сегодня мы христиане, потому что мы русские, потому что «так принято», чтобы «ребеночек не болел» и чтобы все в жизни было «хорошо». Но наша причастность к Церкви вовсе не сулит нам никаких материальных и иных земных благ. Жизнь в Церкви всегда трудна и опасна, потому что «наша брань не против крови и плоти, но… против духов злобы поднебесной» (Еф. 6:12).

Но готово ли к этому большинство из тех, кто хочет себя называть христианами? Если мы вдруг поймем, что религия нужна человеку не просто как бесплатное приложение к национальности и гражданству, если мы захотим, чтобы наша вера определяла всю нашу жизнь, то мы должны готовиться к трудностям и запасаться терпением. Ничего вдруг никогда не случается, христианство дается человеку даром, но вся последующая жизнь это не почивание на лаврах, а постоянная работа над собой.

А работа над собой предполагает, прежде всего, работу над ошибками. Закон духовной жизни говорит нам о том, что менять в этом мире мы можем только самих себя, но это не означает, что мы не должны делать выводы из ошибок других людей. Признание за собой тех или иных заблуждений – это всегда признак жизни, упорство в своей самости – это всегда духовная смерть. Как только мы успокаиваемся, считая, что все уже достигнуто, и кругом тишь да гладь, христианство становится нам не нужным. Настоящая духовная жизнь – это уверенность в правильно выбранном пути и постоянные сомнения в каждом совершенном шаге.

Христианство не терпит формализма, хотя те, кто считают себя христианами, очень часто могут нам подавать пример обратного. Умение сосредотачиваться на внутреннем, а не внешнем всегда отличало истинное христианство от идеологии. И сегодня, когда мы прилагаем усилия по возрождению настоящей церковной жизни, мы должны научиться извлекать уроки из нашей церковной истории, дореволюционной и последующей, помня, что духовная катастрофа XX века стала возможной не в результате жидо-масонского заговора, а потому, что люди забыли, в чем заключается жизнь в Церкви.

Жизнь в Церкви – это всегда радость причастия. Быть вместе с Богом – в этом смысл нашей жизни. Возрождая сегодня церковную жизнь, мы должны помнить, что возрождаем мы не фольклор, не ту или иную церковно-историческую формацию, не идеологию, а нашу укорененность в истинном Предании Церкви. Христианство есть то, во что верили «все, всегда и повсюду» и для того, чтобы мир, еще далеко отстоящий от Церкви, смог увидеть красоту христианства, нужно вспомнить евангельский принцип (Ин. 13:35), по которому в нас будут распознавать учеников Христовых.

Священник Димитрий Карпенко
специально для портала "Православие и мир"

Дискуссии о том, кто есть, точнее был Сталин совершенно не собираются умолкать. Видимо после какой-то передышки будет новый всплеск обсуждений, ведь после скандальных первых строчек в голосовании "Имя России" до последнего недавнего интервью вл. Илариона - споры идут по нарастающей. Скорее всего понадобится еще какой-то информационный детонатор, чтобы дискуссия вошла в новую фазу. Думаю, что придет черед первых лиц - расставлять точки над i

Тем не менее ничто не мешает нам и дальше говорить о том, что для нас означает совершенно не-немаловажный период в истории нашей страны.

Я совершенно искренне считал и считаю, что необходимо осуждение сталинизма, что же касается осуждения личности, то все это, несомненно, в руках Божиих.

Читать далее...

СмачноПейзажное...

Jean-Marc Janiaczyk


***

+13

Продолжаю рассказ о выдающихся фотографах 20 века. На этот раз я хочу выложить подборку работ замечательного американского фотохудожника Джерри Ульсманна (р. 1934). Все эти композиции сделаны без применения фотошопа. Ульсманн создаёт снимки из множества негативов, подолгу работая над каждой композицией в фотолаборатории. Его творчество продолжает сюрреалистическую линию в искусстве, в работах отчетливо видны переклички с картинами Рене Магритта и Сальвадора Дали...

1.




2.

more

Баньши, бэнси, бансии ("небесные женщины"), в ирландской мифологии феи, в которых превратились боги из Племен богини Дану после того, как на территории современной Ирландии появились сыновья Миля, предки ирландцев.

Эти боги и богини вынуждены были уйти в глубь земли и жить под холмами в чащобах, прятаться среди болот в заколдованных лесах, и среди облаков в волшебных небесах. Согласно поверьям, баньши могут принимать любой облик - облака, тени, куста, девушки и т.п.

До сих пор многие верят, будто их заунывный плач, называющийся Киэнинг и слышный по ночам, непременно предвещает близкую человеческую смерть. Автор "Демонологии и колдовства" сэр Вальтер Скотт полагал, что баньши не столько существо, имеющее облик, сколько зловещий смертный вой, наполняющий ужасом ночи Ирландии и нагорья Шотландии.

Люди представляют баньши женщиной с длинными распущенными, черными волосами, в просторных одеяниях, с припухшими от слез глазами, или в облике мерзкой и уродливой старухи со спутанными седыми волосами. Фея баньши может быть и бледнокожей красавицей в длинном саване, а иногда может являться в образе рано умершей невинной девы - родственницы семьи.

Заколдованный лес из артуровской легенды был населен прелестными феями. Одна из них, Жестокосердная дама, волшебница-искусительница, описанная поэтом Дж. Китсом, была баньшей, которая завлекала смертных странствующих рыцарей, вселяя в них безрассудную страсть, а потом оставляла их, лишенных воли к жизни, бродить по холмам "в угрюмом одиночестве и без смысла".

^{Мифология. Энциклопедия, -М.:Белфакс, 2002
Мифы, легенды и предания кельтов, -М.:Центрполиграф, 2004}

 

Баньши в искусстве

X. М. Рим "Жестокая дама-баньши", 1897



Эдвард Мунк "Баньши"

Смотреть дальше

.

Читать далее

46. Танка.

Японская поэзия является силлабической, ритмика ее основана на чередовании определенного количества слогов. Рифмы нет: звуковая и ритмическая организация трехстишия - предмет большой заботы японских поэтов.

Некоторые особенности японской поэзии можно понять только познакомившись с его историей.

С древнейших времён в японской поэзии была широко распространена танка - "пятистишие". Особенно часто этот жанр поэзии встречался в аристократических кругах. В частности, овладение искусством сочинения танка являлось обязательным в системе воспитания японских самураев. Если самурай был вынужден покончить с собой, по древнему обычаю перед ритуальным самоубийством он должен был составить прощальное стихотворение.

Широко практиковались поэтические состязания. Эти турниры проводились по-разному. Например, поэты соревновались на самую лучшую танка для заданной темы. Или же на удачное стихотворение одного поэта другой должен был придумать "достойный ответ". Но особенной популярностью пользовалось коллективное стихосложение.

Танка (короткая песня) - древнейший жанр японской поэзии (первые записи - 8-й век). Нерифмованные пятистишия из 31 слога (5+7+5+7+7). Выражает мимолетное настроение, полно недосказанности, отличается поэтическим изяществом, зачастую - сложной ассоциативностью, словесной игрой.

Со временем танка разделилось на две строфы: трёхстишие и двустишие. Очень часто один поэт слагал первую строфу (задавая тон стихотворения), а другой - последующую (красивую развязку). Таким образом мужчины и женщины флиртовали друг с другом: поэт (поэтесса) посылал понравившемуся человеку первые три строчки и изысканный ответ часто являлся залогом успеха дальнейших отношений.

читать стихи

John_Constantine для журнала Observer_Journal