Утро, которое по субботам начинается где-то после трех p.m., встретило меня выходившей на берег Катюшей. Потом, кажется, были какие-то пляски под аккордеон. Потом еще больший треш, но я уже законопатила пластиковые окна и перебила чем-то своим. Столько всего интересного в городе происходит, но только не в моем родном спальнике. Очень по-деревенски непритязательно.

А ведь я люблю этот город. Я его понимаю. После Москвы на любую другую столицу смотришь презрительно-снисходительно. Приезжаешь, как в музей. Год назад, в канун Рождества, проехалась по Германии и Австрии. После шести вечера - темнота и пустота. Даже мертвые с косами не стоят - вообще никого. А вернулась в Москву, в любимую, по-купечески куцую и расточительную, и ошалела от огней внутри Садового. И поняла - а у нас в квартире газ.

И ведь действительно лучше становится день ото дня. Построили вторую больницу, добавили автобусов, парк разбили, на пустыре для детей организовали деревянное языческое капище. Я бы там жертвы Перуну приносила, но детям, вроде бы, нормально. Что еще... электронное правительство, куда можно стукануть на любые неуставные явления. И кстати, в течение месяца реально что-то происходит. Например, убрали пункт приема стеклотары напротив детсада. Набережную выложили собянинской плиткой. Попилено, конечно же, но ведь все равно лучше, чем по колено в грязи. Автомобилистов прессуют, и я, принципиальная пешеходка, обеими руками за. В общем, дела прут в гору.

Вечер прошел примерно так же, как он проходит из года в год. Я сидела на балконе, смотрела на разноцветные шары салюта и плевала сверху на головы тех, кому меньше повезло c этажом. А потом гулять, когда пьяная пивная толпа уже разбрелась. И ночью я обретаю свой подлинный город. Без суеты, хаоса, шума. Только я, асфальт и многоэтажные блоки квартир, в которых бредовым сном спят сограждане. Я и Москва. Она несносная подруга, но...

Мы любим друг друга.